— Нужно поговорить, — ответил Сашка и указал на дверь.

Молодые люди вышли из столовой и отошли на несколько метров.

— Они сами сюда забрели, — начал оправдываться Сашка. — Говорят, что челноки и свернули в лес от преследователя. Что нам было делать?

— Например, напугать, — еле слышно ответил Сережа. — Да так, чтоб бежали час без оглядки и это место обходили стороной.

— Когда мы их заметили, — парень почесал затылок и виновато опустил голову. — Они уже осматривали тут всё. Попросились переночевать и едой поделились.

— Вот оно что, — Сережа потрепал приятеля по плечу. — Повелись на вкусности.

— Мы здоровы и молоды, весим почти центнер каждый и работаем от рассвета до заката, — поднял взгляд близнец. — Постоянно хотим жрать, и это естественно. Тем, что приносит нам Маша, можно только голубей накормить. И потом, указаний по охране периметра никаких не было. Вы там определитесь уже, чего сами хотите.

— Ладно, на станции сейчас я один, ребята в ходке, — ответил Сережа. — Как вернуться, все решим, пока заприте их что ли где-нибудь и ничего об этом месте не болтайте.

— Так мы и сами ничего не знаем, — улыбнулся парень.

Сережа протянул целлофановый пакет с чем-то светло-коричневым.

— Принес вареный горох, но к вашему ресторанному меню он вряд ли подойдет. Хотя все равно забирайте, раз голодаете.

Сережа пошел на станцию, а Сашка немного посмотрел ему вслед и вернулся к гостям.

Компания ела варёную гречку на бульонном кубике, запивала сладким чаем и закусывала консервированными овощами.

— А вот у меня был случай, еще до зомбаков этих, — разошелся Пашка. — Приехал я как-то раз к приятелю в гости, и тот на радостях давай меня настойкой своей фирменной угощать. Я говорю, не могу, за рулем, а он знай свое. В общем, напробовались в тот вечер знатно. Сначала хотел на такси до дома доехать, но черт дернул меня сесть за руль. Так делать, конечно, категорически нельзя, и себя не оправдываю. Это я с похмелья водить не могу, а вот датый вполне себе запросто. Дело еще вот в чем: городок наш устроен таким образом, что с одного конца до другого можно потихоньку дворами проехать, практически не выезжая на оживленную дорогу и не привлекая внимания дорожной инспекции.

Короче, просыпаюсь утром, умываюсь, завариваю кофе и подхожу к окну. Глядь, а машины-то нет. Хоть голова и раскалывается, выскакиваю во двор и оббегаю вокруг дома. Я иногда сбоку ставил тачку, когда все места заняты. Нет, и всё. Вызываю сотрудников и пишу заявление на угон. Те его принимают и, заверив меня, что сильно волноваться не стоит и всё будет хорошо, спокойно уезжают.

С горя иду в магазин и беру красненького, дома открываю, выпиваю стакан залпом, и тут меня осеняет. Прозрел... Вчера, когда я ехал домой, то решил, что праздник должен продолжаться, и по пути зарулил к другому другу. Через дом от меня живет. Ну и по итогу, изрядно усугубив, решил идти домой пешком, рядом же. Извинялся, потом звонил в службу.

— Вот это история, — удивилась Светлана и широко зевнула.

— Да врет он всё, — стараясь не смеяться, встрял Сашка. — Мы же близнецы, и сейчас, и раньше всегда держимся вместе. Если бы эта история была на самом деле, я бы не только знал, но и рядом был.

— Что-то уже спать хочется, — потянула руки в разные стороны Светлана. — Может, на раскладушке прилягу возле печки?

— О нет-нет, — поспешил взять ситуацию в свои руки Сашка. — Вы будете спать в помещении за стенкой, там и две широкие скамьи есть.

Близнецы вывели парочку наружу и проводили в постирочную комнату. Оставив влюбленным лишь горящую свечу, подперли дверь железным ломом.

— Это нечестно, — прокричала Света. — Зачем нас запирать и забирать рюкзаки? Мы же сами поделились.

— Так надо, для всеобщего спокойствия, — ответил Сашка. — Провизию вашу мы не тронем, не переживайте. Завтра всё решится, а пока просто спите. Вы в безопасности, как и хотели.

— Это вам тот парень приказал, да? — не успокаивалась женщина. — Он ваш начальник? Позовите его сюда, нужно срочно поговорить.

Но близнецы уже не слышали, братья пошли спать на свои уютные диванчики перед жарким камином.

***

По деревянной лестнице явно кто-то поднимался. Борис Валентинович встал и подошел к выходу, посмотрел вниз и, обернувшись, сказал Лидии Михайловне:

— Девушка какая-то, видимо, к нам хочет.

Борис наклонился и подал незнакомке свою руку. Та поднялась на чердак и, увидев смотрительницу, растерялась от неожиданности.

— Анастасия, внучка моя, — Лидия достала из кармана конфету, развернула и положила себе в рот. — Сладкое помогает мне от нервов. Это ее мальчиков забрали наемники Сидоровича.

Бледное лицо Насти едва освещала керосинка. Девушка плакала, но слезы уже давно не текли из ее глаз. Светлые, длинные по пояс волосы цвета пшеницы, маленький носик и открытый лоб. Внучка смотрительницы выглядела явно моложе своих тридцати лет.

— Вы нам поможете? — тихим и тонким голосом спросила девушка и повернула голову к бабушке. — Баба Лида, я ухожу, нет таких сил, которые смогут меня здесь более держать.

Лидия Михайловна встала, подошла к Настеньке и крепко ее обняла. Затем непонятно из какого кармана своего мешковатого платья достала травматическое оружие, очень похожее на револьвер, и отдала внучке. После повернулась к Борису и громко произнесла с серьезным видом:

— Я так поняла, вас интересует комплект зимней одежды?

— Шесть, — ответил Борис. — Четыре мужские и два поменьше на этих вот дам, — мужчина показал головой на Машу и Ю. — Шапки, шарфы, варежки, носки. Если есть возможность, фуфайки и ватные штаны с валенками.

— Доведешь Настю до Гыркино и поможешь ей там, чтоб не тронули. Вернешь ее живую — будет тебе зимняя одежда. По рукам?

— А правнуки? Как быть с мальчиками? — уточнил Борис Валентинович.

— Не уверена, что они всё ещё живы, — сухо ответила смотрительница и посмотрела на ещё больше расплакавшуюся внучку. — Поэтому требовать чуда не могу, но если всё-таки оно произойдет, то в долгу не останусь. Всё, что мы приготовили из ресурсов на случай внезапного прихода наемников, достанется тебе, гори оно синим пламенем. Так что, по рукам?

Лидия протянула вперед ладонь.

— Борис, мы можем найти одежду в старых домах, — сказала Маша.

— О, это, дочка, вряд ли, — перебила смотрительница. — Всю одежду давно разобрали, три зимы как-никак прошло.

Борис взял руку Лидии Михайловны в свою и крепко сжал.

Глава 8

Поздний вечер. Железнодорожная станция Бякино.

Сережа сидел во главе стола и ел гороховую кашу прямо из железной кастрюльки, чтобы не мыть лишний раз тарелку. Молодой человек делал так каждый раз, когда Маша не видит.

По разные стороны стола разместились выжившие бродяги и бывалые челноки, пришедшие пару часов назад на ночлег. Мужчины и женщины достали скромные припасы, и каждый жевал свои, время от времени поглядывая, что там такого вкусного трескает сосед по лавке.

— Мужики говорят, его снова видели, — произнес вдруг один из челноков, обсасывая кусок сушёной рыбы. — На прошлой неделе.

— Кого это? — спросила одна из бродяжек.

— Известно кого, — продолжил челнок и хитро прищурился. — Черного бродягу.

Сережа встал из-за стола, подошел к печке-буржуйке, открыл дверцу топки и пошевелил угли железной кочергой. Затем подкинул еще дровишек и, оставив очаг открытым, вернулся к столу.

— Темнокожий, что ли? — не унималась выжившая женщина.

Свеча на столе вдруг ни с того ни с сего потухла, и в зале ожидания заметно потускнело.

— Сквозняк?

Челнок достал из нагрудного кармана куртки коробок, вынул из него спичку и, чиркнув ее головкой об чиркаш, поджёг фитиль.

Лица, сидевших вокруг стола, осветились, и мужчина продолжил свой рассказ:

— Черный, потому как одежда на нем вся черная. Высокие кожаные ботинки с крупным протектором, широкие джинсы, а главное — длинная кожаная куртка с капюшоном. Я таких не видел ни у кого. За спиной небольшой рюкзак, а в руках автомат.